Наверное, очень многие, если не все, хотя бы немного заставшие СССР в своём детстве, помнят культовый роман В. Каверина «Два капитана» и его ещё более знаменитую экранизацию. В романе автор объединил истории трех экспедиций первой половины 1910-х годов, ставшей важнейшей вехой российских полярных исследований.

Экспедиции В.А. Русанова, Г.Я. Седова и Г.Л. Брусилова, творчески переработанные Кавериным, оказались самыми востребованными и популярными, хоть и были далеко не единственными. Им посвящены многие исследования, научные и исторические публикации, художественные произведения и фильмы. А издание «Азбуки» призвано пролить свет на экспедицию Георгия Львовича Брусилова на шхуне «Святая Анна» - судьба её оказалась печальной, ведь из 24 человек, отправившихся в плавание, живыми на большую землю вернулись лишь двое, штурман Валериан Альбанов и матрос Александр Конрад, дневники которых и входят в эту книгу.

Важность полярных исследований красиво озвучена Вениамином Кавериным, чья цитата из «Двух капитанов» вынесена на фронтиспис: «…Человеческий ум до того поглощен этой задачей, что разрешение её, несмотря на суровую могилу, которую путешественники по большей части там находили, сделалось сплошным национальным состязанием. В этом состязании участвовали все цивилизованные страны, и только не было русских, а между тем горячие порывы у русских людей к открытию Северного полюса проявлялись еще во времена Ломоносова и не угасли до сих пор. Амундсен желает во что бы то ни стало оставить за Норвегией честь открытия Северного полюса, а мы пойдем в этом году и докажем всему миру, что и русские способны на этот подвиг».

Экспедиции Брусилова не везло, можно сказать, с самого начала – собственных средств не было, и ему пришлось обратиться за финансированием к жене дяди. Вместо двух кораблей в Лондоне удалось купить лишь одну парусно-моторную шхуну 45-летнего возраста. Во время одной из промежуточных стоянок перед отправлением со шхуны сбежал механик, а в Александровске заболел штурман Бауман и не приехал врач. «Экспедиция была на грани срыва», пишет автор вводной и заключительной статей М.В. Дукальская, экс-директор Российского государственного музея Арктики и Антарктики.

Да и сами дневники Альбанова и Конрада прежде всего – печальное свидетельство драмы, разыгравшейся на шхуне во время зимовки 1913/14 года. Из-за болезни Брусилова Альбанову пришлось вынужденно исполнять обязанности капитана, и после выздоровления последнего трения между ними нарастали. В итоге отстраненный от обязанностей штурмана Валериан решил пешком отправиться на Землю Франца-Иосифа, и его дневник, как и записки Конрада, представляют собой стенографию этого трехмесячного похода. Как бы то ни было, эта размолвка и решение отделиться и уйти спасли этим двоим жизнь – выжили лишь они двое из одиннадцати человек, ушедших со шхуны, а о судьбе оставшихся ничего не известно и поныне.

Дневник штурмана так живописует тяготы полярного перехода во всех подробностях, что вполне сгодится как заготовка для сценария хорошего блокбастера типа «Выжившего» с Леонардо ди Каприо. Хватает всего и с избытком – и снежная слепота и цинга, и обогрев, готовка и питание тюленьим жиром, и снежные бури, и купание в ледяной воде, ссоры разозленных и уставших людей, наконец, потери товарищей, кого от совокупности болезней и усталости, кого просто на бескрайних ледяных просторах без возможности какой-либо связи, доступной нам сегодня.

Суровость, даже экстремальность похода иллюстрируют, например, такие строки из дневника: «Наш прибор для варки пищи, к сожалению, был очень примитивный и расходовал много сала. Это был жестяной кожух, в который вставлялось до половины своей высоты обыкновенное оцинкованное ведро с крышкой. Внутри кожуха ставился железный поддонник, в котором и горело сало. Эту печь мы обыкновенно ставили в палатке, и температура в ней, во время варки пищи, значительно поднималась. Но зато дыму при этом было тоже довольно, и наша палатка, в особенности ее верхняя часть, где были сделаны отдушины, сильно закоптилась. (…) Но гораздо хуже было наше дело, если в этот день у нас не было топлива. В такие «холодные» вечера оживления уже не было. Мрачные, озябшие, сидели мы по своим углам, закутавшись в малицы, ели сухари и заедали их маленькими кусочками льда. (…) Отсутствие питьевой воды было очень чувствительно, лед плохо заменял ее, а после сухарей жажда мучила порядочно».

Однако дневник изображает не только все тяготы этого «экстремального квеста», как бы сейчас сказали, но и его психологические аспекты, силу и слабость его участников, непростой характер самого автора.

Дневник второго спасшегося, матроса Александра Конрада, в четыре раза меньше по объёму и куда более скуп в подробностях, и потому фактически ничего не добавляет к общей панораме истории, лишь слегка оттеняет её «простонародным взором» автора. Вот для примера такая запись, лаконичная и вместе с тем характерная: «Сегодня к завтраку кипяченая вода и жареное тюленье мясо. После завтрака Конрад и Шпаковский пошли на разведку и нашли довольно хорошую дорогу…»

Пропажа большей части экипажа и самого судна породила, как водится, множество версий происшедшего, включая конспирологические, но и вдохновила как на последующие розыскные экспедиции, так и на художественное воспроизведение драматической истории. Тем не менее, заключает М. В. Дукальская, хоть со времени этих событий и прошло более ста лет, точку в этой истории ставить ещё рано – слишком много вопросов остаются без ответа.

Гедеон Янг, журналист, публицист