«Кровь, как много в этом звуке для уха нашего сплелось, как много в нём отозвалось!» - такой парафразой можно охарактеризовать пухлый томик гематолога Марка Бугаертса «История крови. От первобытных ритуалов к научным открытиям».

Нидерландец Бугаертс действительно попытался объять необъятное – в книге 6 глав, от «Первобытной и сакральной истории крови» до «Истории завтрашней крови», и в них он с переменным успехом рассказывает о всех возможных перепитиях бытования главной жидкости человека. Да, это всё-таки не вода, потому как излечить смертельно больную кровь никакая вода не в состоянии.

Первую главу, «Первобытная и сакральная история крови», автор начинает утверждением, что, дескать прямую связь между жизнью и кровью зафиксировали первобытные художники 17 тысяч лет назад. Речь о рисунке бизона в луже собственной крови в пещерах Ласко в Дордони.

 

Однако и с развитием цивилизации страсть к кровопролитию не покинула человека – автор живописует неистребимую кровожадность китайцев, от династии Шан до Великого Кормчего Мао. Но куда больше он смакует кровожадность авраамических религий, нередко оригинально трактуя библейские сюжеты.

 

Бугаертсу присуща отчетливая «кровавая» профдеформация – во всех исторических событиях и культурных феноменах, которые он описывает, он непременно видит «кровавый след», или даже более того – для него вся история человечества суть история крови.

Во второй главе, «История науки о крови» автор переходит уже на куда более знакомую себе почву.

Начинает Бугаертс с небольшого обзора медицинских представлений и практик Древней Греции и средневекового Ближнего Востока. Упоминает несколько ключевых имён и сделанные этими людьми открытия – например, разработавший концепцию четырех элементов и соответствующих им темпераментов у человека-микрокосма Клавдий Гален. Или автор гениального для своего времени «Канона врачебной науки» Авиценна.

В главе «От благородных болезней к массовым убийствам: больная кровь» автор продолжает ретроспективное описание разнообразных приключений и злоключений крови в истории человечества.

Среди множества других автор подробно описывает историю легендарной королевы Виктории, оказавшейся здоровым носителем поврежденного гена. Генетические исследования её предков до 10 колена не смогли обнаружить больных гемофилией. Как бы то ни было, королева родила девятерых детей, и по злополучному стечению обстоятельств самым зловещим оказалась история её правнука от внучки Аликс – российского цесаревича Алексея.

Следующая, четвертая глава «Антропологическая кровь: кровь и общество» интересна не менее, чем первая – здесь автор продолжает ретроспективу кровавой истории человечества, теперь под углом политики, идеологии и социологии.

Разговору о вампирской крови автор посвятил целых десять страниц, но ввиду общеизвестности этой популярной темы упомянем лишь один любопытный факт. Так, популяризатор вампиризма Брэм Стокер фактически создал прообраз современного вампира, успешно сочетав предания о вампирах и физиологию и повадки Desodus rotundus – южноамериканской летучей мыши-кровопийце.

В главе пятой, «Кровь в работе судебно-медицинских экспертов, генеалогов, географов и экологов» тоже есть немало любопытных историй.
Вот, например, эксперименты Эдуарда Пиотровского в 1895 году. Поляк «занавесил комнату белыми простынями, затем забил кроликов до смерти молотком и изучил получившиеся следы». При всей жестокой кровавости эксперимента, целью которого было исследовать «формирование, направление и распространение брызг крови после тупой травмы головы» он положил начало одному из важных направлений криминалистики…

Значительную часть завершающей главы «История завтрашней крови» главы автор посвятил теме стволовых клеток. Он подробно и объективно, хоть и не без своего специфического юмора, рассказывает об истории и перспективах исследований и работ в этом направлении. Результаты впечатляют своим масштабом и спецификой – процитируем Бугаертса: «И тут на сцену выходит он – адепт стволовых клеток. Обычно ему от тридцати до сорока лет, он полон чванства, у него престижное медицинское или фармацевтическое образование, но единственное, что его интересует в этой профессии – финансовая выгода. Моральные вопросы его не волнуют, а о благополучии пациентов не идёт и речи». Невесёлая перспектива, согласитесь?

После нескольких страниц славословий и дифирамбов крови в заключение автор так завершает свой эпилог-апологию: «Никогда не стоит недооценивать силу крови. Кровь создаёт жизнь, жизнь создаёт искусство, искусство создаёт счастье. Неповторимая красота клетки крови под микроскопом со всеми её соблазнами, обещаниями, угрозами, символизмом заставляет художников искать в этом зрелище вдохновение. Искусство предлагает нам благословенный путь к счастью благодаря уникальной возможности абстракции, трансцендентности, фантазии и сочувствия. Тогда счастливая жизнь, дарованная искусством, открывает более широкие перспектив, чем само бессмертие». Оригинальная логическая цепочка, согласитесь? Счастье через искусство, вдохновленное кровью.

Не знаю, многие ли вдохновились прочесть саму книгу. Могу сказать лишь за себя – при всех и всяческих оговорках, ляпах, казусах и смешинках книга, помимо занятного и познавательного чтения, заставила отнестись к «вопросам крови» чуть более серьёзно и внимательно, чем ранее. Надеюсь, не одного меня.

Гедеон Янг, журналист, публицист, литературный критик